Власть и общество в государствах крестоносцев (XI – XV вв.)

Введение
О Крестовых походах слышал каждый. В массовом сознании это - только многотысячные сражения, переходы через пустыни и долгие осады. Однако битвы прекращались, и «воинство Христово» оказывалось в абсолютном меньшинстве чуждыми по религии, языку, культуре народами. Таким образом, после освобождения в 1099 году Гроба Господня, перед ними встала другая задача – просто выжить.
Судьба государств, основанных крестоносцами на захваченных землях, сложилась по-разному. В конце XIII века мусульмане выбили крестоносцев из Святой земли, а Палеологи – из большей части Греции. Более благополучно сложилась судьба Кипра и Латинских государств Пелопоннеса – они просуществовали до второй половины XV в.
Таким образом, мы видим, что западноевропейцы на протяжении длительных сроков – по нескольку сотен лет – умудрялись сохранять власть, будучи абсолютным меньшинством, оторванным от родных земель, окруженным чуждым по религии, языку и культуре обществом. Такое возможно только в одном случае: власть смогла найти определенные «точки соприкосновения» с местным населением, выработали эффективную модель взаимодействия с ним.
Цель данного исследования – рассмотреть и выяснить, каким образом выстраивались отношения власти и различных групп местного населения. Хронологические рамки исследования – с Первого крестового похода до конца XV века, географические – государства, созданные латинянами на Ближнем Востоке, землях Византии и на Кипре, кроме владений Генуи и Венеции.


Глава 1. Крестоносцы на Ближнем Востоке
Чтобы завоевать Святую Землю, нужны, прежде всего, три вещи: мудрость, сила и милосердие.
Р. Луллий

Целью крестовых походов было освобождение Иерусалима. Она была достигнута в 1099 году. Часть Ближнего Востока попала под власть европейцев, и на захваченных землях были созданы и новые государства: Иерусалимское королевство, графство Эдесское, княжество Антиохийское, графство Триполи.
Прежде, чем приступить к рассмотрению действий крестоносцев, нужно прояснить, что же представлял собой тот мир, куда они пришли.
Восточное Средиземноморье с древнейших времен являлся «перекрестком мира», где пересекаются сухопутные и морские пути, встречаются религии, народы и цивилизации.
Особенностью здешнего мира также являлась высокая урбанистическая культура. Многие города – Тир, Сидон, Иерусалим, Антиохия, Эдесса и др. – насчитывали многотысячелетнюю историю. Сирийцам была ведома античная философия и достижения арабской науки. Ничего подобного в Западной Европе не было.
Франки были здесь каплей в море. Число конных рыцарей обычно не превышало 700 чел. Всего же франкского населения, по оценке Заборова, было не более 100 – 120 тыс. чел.
Фактически, франки были малочисленной группой захватчиков в чужом климате и недружественном окружении, поэтому должны были перенимать как образ жизни, так и способы управления.
Ориентализация франков в Святой земле начиналась с бытовых особенностей: одежды, гигиены, кухни, медицины, языковых особенностей. Первые «воины Христа» были неприхотливы в быту, редко мылись (что очень выделялось покоренными), Готфрид Бульонский в походах сидел и спал на мешке с соломой. Непритязательные крестоносцы впервые увидели, что такое роскошь Востока. Но уже их дети более напоминали покоренных, нежели своих воинственных немытых родителей, что возмущало новоприбывших европейцев. «…вскормленные в наслаждении, мягкие и женоподобные» - так характеризует их Яков Витрийский.
Влияние Востока коснулось и традиций управления: власть сохранила многие черты восточного управления, иногда парадоксально изменяя их. В частности, так произошло с «джизьей» - из подушного налога с «неверных» она стала повинностью мусульман. Сохранялось местное самоуправление в сельских и городских общинах, относительная религиозная терпимость. Новшества, принесенные крестоносцами – вассальная иерархия, лены и т.п. – не были столь значимы для местных жителей (кроме, может быть, прикрепления к земле). В общем, завоевание крестоносцев не предполагало проведения коренных изменений в укладе и образе жизни местного населения. Оно продолжало заниматься своими делами, платило старые налоги, и основные жизненные проблемы решало по своим собственным законам. Недовольство оставалось подспудным и редко выходило наружу.
Свою роль в этом сыграло то, что практически весь мусульманский мир от Ферганы до Египта подвергся в XI-XII вв. волне тюркских завоеваний. В созданных ими государствах грубые кочевники творили насилие и беспредел, жестоко угнетая население, что приводило к грандиозным восстаниям, таким как против хорезмийцев в Ираке (1200 г.), Нишапуре, Герате, Бухаре (1207 г.), Самарканде (1212 г.), жестоко подавленных. Государства крестоносцев таких не знали.
«Франки», не сливаясь с местным населением, все более осознавали свое отличие от западных соотечественников. Историк Ж.Ришар даже говорит о формировании в XII в. «иерусалимской нации». Однако полноценного слияния с покоренными не произошло и не могло произойти – слишком велик был религиозный и культурный барьер. На конец XII в. пришелся обрыв синтеза. В 1187 году произошла битва при Хаттине. Войска Иерусалиского королевств были разбиты, погиб цвет иерусалимского рыцарства. Иерусалим был захвачен Салах-ад-Дином. Это вызвало третий крестовый поход, наплыв тысяч крестоносцев из Европы. Они уже не были носителями самосознания «иерусалимской нации». Происходит, по терминологии Ж.Ришара «денационализация» королевства. В условиях ослабления власти феодалы и купцы просто выжимали ресурсы.
Если на уровне личных отношений возможны были самые разные комбинации, то отношения власти и общества в целом оставалось стабильно отчужденным. Процесс заимствования шел весьма односторонне: от местного населения к франкам (арабам и сирийцам нечему было учиться у пришельцев). Соответственно, если франки проявляли к покоренным неподдельный интерес (хотя и смешанный с презрением и страхом), то для местного населения это были лишь очередные «варвары».


Глава 2. На обломках империи
Наследие наше перешло к чужим,
домы наши - к иноплеменным.
Плач, 5, 2.
12 апреля 1204 году произошло событие, потрясшее христианский мир. Второй Рим спустя восемь столетий постигла участь первого. Войско крестоносцев, собранное для похода на Египет, взяло штурмом и разграбило и сожгло Константинополь.
Вместе с городом Константина крестоносцам достались и земли империи. В своем упоении победой они были даже комичны. «Как будто уже сделавшись царями царей и имея в своих руках всю земную поверхность, они, что касается раздела собственно римской империи, по крайней мере, назначили прежде во все ее пределы чиновников для описи, чтобы сначала узнать годовые доходы разных областей и уже потом разделить их по жребиям, но – государства и владения всех других народов и царей разделили между собою немедленно» -пишет очевидец событий. Византийский историк Никита Хониат.
16 мая того же года был избран новый император: им стал граф Бодуэн Фландрский. Под восторженные возгласы баронов и рыцарей он был коронован в храме Святой Софии. Робер де Клари подробно описывает процесс коронации, подчеркивая византийскую торжественность обряда: Балдуин был облачен в роскошный хитон и палий, держал императорские регалии «и все греки, которые там были, склонялись перед ним как перед святым императором».
Латинское завоевание и последовавшие войны стали катастрофой для Византии. Население сократилось, экономика пришла в упадок, денежное обращение снизилось до катастрофического минимума. Значительную роль в этом сыграла политика латинян, направленная на банальное ограбление греков. Император Бодуэн был истинным рыцарем, надменным, жестоким и храбрым в боях. Греков он глубоко презирал, «даже не удостоил обратить никакого внимания на некоторое число римлян военного и гражданского ведомства, предлагавших ему свою службу, и отказал им всем без исключения. Точно так же поступали, впрочем, и другие военные начальники и графы…» (Никита Хониат). Латиняне признавали лишь право сильного.Первый год после завоевания характеризовался общей анархией, произволом и войнами.
Это привело к тому, что весной 1205 г. жители города Адрианополя восстали и обратились к болгарскому царю Калояну. 14 апреля 1205 г. возле Адрианополя войска Балдуина встретились с армией Калона, состоявшими из болгар, влахов и половцев. Сражение стало для латинян катастрофой. Погибло 7 000 воинов, что сильно убавило и так не особенно крупный контингент латинских войск, попал в плен император. «Такой оборот дел … сбил их высокомерие и сделал обладателей Эллады и Пелопоннеса несколько скромнее».
Битва при Адрианополе, которая, с одной стороны, выкосила ряды латинян, с другой – показала необходимость искать поддержки местного населения. В итоге уже второй император, Генрих, стал проводить более разумную политику в отношении греков. Он устраивал их на службу, защищал от наиболее жестоких форм произвола, стал пресекать насилия латинского духовенства в отношении православных. Но после смерти Генриха эта разумная политика не возобладала. Так, император Балдуин II писал, что не пользуется никакими советами греков, а только «знатных и добрых мужей Франции».
Другой формой синтеза стала эллинизация латинской элиты, многие представители которой заговорили на греческом языке, приобщались к культуре. Однако, перенимая внешние атрибуты, они оставались латинянами, хотя и отличавшимися от западных собратьев. К грекам они относились с долей презрения. В греко-латинских государствах вводился западноевропейский феодальный строй с закрепощением крестьян. Вместе с тем, завоеватели сохранили старую податную систему.
Отношение греков к латинянам определялось на первых порах тяжелейшей психологической травмой – разорением «великого города». Они и до того смотрели на западные народы как на варваров, после же всего, что вытворяли в Константинополе воины с крестами на плащах, воспринимали их как полных дикарей. «Варвары», «ничтожные разбойники», «бродяжнические западные племена» - вот немногие из определений, которыми награждает Никита Хониат латинян. В дальнейшем, по мере взаимодействия, отношение становилось более сдержанным и спокойным (император Генрих, например. Воспринимался греками в положительном ключе), но симбиоз даже среди элиты так и не достиг «зрелой стадии». О симбиозе между захватчиками и эксплуатируемым народом говорить не приходится. Что касается католической церкви, то ее просто ненавидели. Православие становилось символом неприятия новой власти.
Внутренняя борьба и чуждость сословий делала государства крестоносцев непрочными и способствовала их падению во второй пол. XIII века. Латинянам удалось удержаться на Пелопоннесе и в Афинах, где продолжался синтез, который зашел дальше. Вместе с тем, обстановка на Балканах привела к тому что они пали в XV в. – Ахайя под ударами греков, Афины – турок.


Глава 3. Кипр
…овладев каким-нибудь городом или местом,
латиняне так крепко держатся за него,
как будто бы это была их родина…
Никита Хониат
Говоря о Кипре, нужно выделить два важных фактора: более значительную, чем в других государствах крестоносцев, долю латинского населения, а также большую продолжительность взаимодействия (1192-1489).
Своим возникновением королевство Кипр обязано двум факторам – децентрализации Византийской империи в XII веке и крестовым походам. Отколовшийся от империи остров был захвачен в 1191 г. Ричардом Львиное Сердце, а на следующий год перешел к королям Иерусалима. После этого он три века (1192-1489) находился в руках династии Лузиньянов.
Доля латинян здесь была большей, нежели в других государствах крестоносцев. Сам господствующий класс составлял 1000 – 1200 человек, включая женщин и детей. Общее же число латинян на Кипре оценивается для XIII в. в 25-30 000 чел., для XIV – 30-40 000, при населении острова 150-200 000 чел. Большое количество латинян привело к тому, что процесс взаимодействия их с местным населением шел достаточно замедленно – только к сер. XIV в, спустя 150 лет после возникновения королевства, он становится заметным. До того кипрские короли, как и их «коллеги» в Иерусалиме, Триполи, Константинополе, правили, оставаясь чужими для населения, извлекая доходы с торговых путей и старых византийских налогов.
Значительные изменения происходят в отношениях местного и латинского населения в XIV веке. Становится заметным процесс ассимиляции кипрских франкских фамилий на Кипре. Это имело причиной как и снижение их численности, так и осознание своей общности с покоренными, особенно в условиях частых войн, которые Кипр вел с египетскими мамлюками, турками и генуэзцами.
В XV веке кипрские франки были скорее греками, нежели латинянами. Кипрский хронист, грек Леонтий Махера иронично сообщает: «мы пишем по-французски и по-ромейски, но никто в мире не знает, на каком языке мы говорим». Интересно это проявилось в архитектуре: если постройки кипрских крестоносцев XIII - сер. XIV вв. – типичные образцы готики, то теперь в нее внедряются греческие мотивы.
В таких условиях на Кипре формируется нечто вроде национального самосознания. Кипрский патриотизм хорошо виден даже в названии произведения Махеры – «Повесть о сладкой земле Кипр». В дальнейшем он с гордостью говорит о «чудесной Фамагусте», «благородной Левкосии». Там же имеется исключительно важный эпизод. В ходе войны с генуэзцами какой-то греческий подросток сообщает королю Жаку де Лузиньяну о действиях генуэзцев, говоря: «Я киприот, и поэтому пришел сообщить тебе об этом».
То есть мы видим, что рядовое население и элита сознают себя единым народом, что говорит о развитых процессах синтеза. В самом деле, трудно представить похожую ситуацию в Иерусалиме или Латинской империи, например, сирийца, из патриотических чувств сообщающего иерусалимскому королю о действиях Салах ад-Дина.
Золотой век средневекового Кипра – правление короля Пьера I (1359-1369), который пал в результате заговора аристократов. После смерти Пьера I королевство вступило в период упадка. Главный порт – Фамагуста – был отбит генуэзцами, которые поставили там сильный гарнизон. Кипр лишился изрядной части доходов. В 1489 г. Кипр был передан по завещанию Венецианской республике.
Интересно, как конфликт короля и знати освящен в источнике. Хронист сочувственно относится к королю Пьеру с одной стороны, и резко отрицательно – к латинской аристократии. Его коробит отношение знати к королю как к «первому среди равных». Правитель видится не просто «главным латинянином», в нем хронист-грек пытается усмотреть свой идеал – византийскую автократию. Даже если это было не совсем так, такое отношение хрониста – важный показатель.
Долгое существование власти латинян на Кипре, а также постоянная внешняя угроза от арабов, турок, итальянцев привели процесс синтеза дальше, чем где бы то ни было. Только на Кипре видны ростки единого кипрского самосознания, общей культуры, определенной общности народа и элиты.


Заключение
Подводя итог развитию отношений латинского и местного населения в государствах крестоносцев, следует сказать, что они в значительной мере определялись спецификой завоеванных стран. Стоит сказать, что в социальном отношении латиняне принесли на Восток немного: они заменили тюрок и греков в роли правящего сословия, ввели вассальную иерархию, некоторые виды налогообложения, другую религию, а также включили захваченные области в экономическое пространство Средиземноморья через привлечение итальянских купцов. Феодализма они не привнесли: во-первых, завоеватели чаще жили в городах, оставляя жизнь на селе как есть, во-вторых, близкие к феодальным порядки существовали и до их прихода - «икта» на Востоке, «прония» в Византии.
Системы налогообложения также, видимо, изменялись слабо, хотя к ним добавлялись такие типично европейские явления как десятина и баналитетные права.
Взаимодействие победителей и побежденных шло на разных уровнях – от бытового до традиций государственного управления, и было в основном, однонаправленным: крестоносцы перенимали порядки более культурных побежденных. Обычно заимствования начинались с бытовых деталей –одежды, жилища, гигиены. Легко заимствовались элементы, относящиеся к военному делу и управлению: отряды конных стрелков, налог на иноверцев, должность «протовестиария» (финансиста) в Латинской Романии.
Гораздо медленнее шло культурное взаимодействие. В Святой Земле оно было крайне затруднено из-за религиозных различий. В Латинской Романии и на Кипре оно шло более легко: все-таки завоеватели и побежденные были христианами, во многом восходили к одной римской культуре.
В итоге, в Святой Земле франки, став внешне похожими на местных жителей, одев шелковые одежды и отрастив бороды, все равно остались франками, «неверными», чуждыми покоренному населению, которое видело в них просто захватчиков-варваров, и терпело их оттого, что по сравнению с кочевниками-тюрками крестоносцы казались не самым плохим вариантом. В Греции процесс установления власти латинян начался с надругательства над святыней – разорения Константинополя, а в дальнейшем привел к жестокому разорению и демографической катастрофе. Кроме того, владычество крестоносцев оказалось слишком недолгим для полноценного развития процессов синтеза. Уже к XIV в. их власть сохранялась лишь в отдельных областях материковой Греции.
Наиболее плодотворным оказался процесс синтеза на Кипре. Причиной этого стала его продолжительность, а также постоянные войны с турками, арабами и генуэзцами, что сплачивало все население острова и в итоге породило нечто вроде единого народа. Именно на Кипре возникло единое самосознание.
В целом мы видим, что господство крестоносцев в завоеванных странах не было ни идиллией, ни жутким угнетением. Это был сложный процесс взаимодействия и взаимовлияния разных групп завоевателей и покоренных друг на друга, где и те, первые пытались в первую очередь приспособиться к новым условиям жизни, а вторые - понять, чего ждать от незваных гостей.

Источники.
1. Ассизы Иерусалимского королевства//История средних веков. Сост. М.М.Стасюлевич. СПб, 1999.
2. Вильгельм Тирский. История священной войны (Belli sacri historia)//История средних веков. Сост. М.М.Стасюлевич. СПб, 1999.
3. Яков Витрийский. Восточная история (Historia orintalis) //История средних веков. Сост. М.М.Стасюлевич. СПб, 1999.
4. Усама ибн Мункыз. Книга назидания. М., 1958.
5. Ибн Джубайр. Путешествие. http://www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/I.phtml?id=2049.
6. Жоффруа де Виллардуэн. Завоевание Константинополя. М., 1993.
7. Робер де Клари. Завоевание Константинополя. М., 1986
8. Никита Хониат. История со времени царствования Иоанна Комнина. Т.2. Рязань, 2003.
9. Георгий Акрополит. История. СПб, 2000.
10. Леонтий Махера. Повесть о сладкой земле Кипр. Книга II// Близнюк С.В. Крестоносцы позднего средневековья. Король Кипра Пьер I Лузиньян. М., 1994.

Литература.
1. Близнюк С.В. Крестоносцы позднего средневековья. Король Кипра Пьер I Лузиньян. М., 1999
2. Близнюк С.В. Мир торговли и политики в королевстве крестоносцев на Кипре. М., 1994.
3. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 2007.
4. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. М., 1980.
5. История Византии. Под ред. С.Д. Сказкина. М.,
6. Лучицкая С.И. Господствующий класс Иерусалимского королевства: структура, эволюция, особенности. Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М, 1989.
7. Лучицкая С.И. Образ другого: мусульмане и христиане в хрониках крестовых походов. СПб, 2001.
8. Нефедов С.А. Факторный анализ исторического процесса. История Востока. М., 2008.
9. Ришар Ж.. Латино-Иерусалимское королевство. СПб, 2002.
10. Тивчев П. Леонтий Махера как историк Кипра//Византийский Временник.Т.35. М, 1973. Т. 36. М, 1974.
11. Хилленбранд К. Крестовые походы. Взгляд с Востока: мусульманская перспектива. СПб, 2008.