Как можно оценивать взаимоотношения власти и общества без внимания к государственной культурной политике? Основные направления стратегического развития, идеология, социальная политика, базовые ценности в обществе, даже особенности повседневной культуры – все эти элементы так или иначе находят отражение в том способе управления культурой, который принимает власть в соответствии с выбранным курсом развития. В связи с тем, какие ценности, подходы, ориентиры лежат в основе подхода к управлению культурой с помощью государственных инструментов влияния, можно говорить о парадигмах культурной политики в России. Среди основных парадигм культурной политики в России особенно отчетливо выделяются самодержавная, социалистическая, либеральная.

Рассмотрим социалистическую парадигму подробнее: как исторически формировался этот подход, какие идеи лежали в его основе.
ХХ век для России начался не только революциями и масштабными изменениями в социально-экономической сфере, свержении царской власти, гражданской войны и установления диктатуры пролетариата. Начало нового века ознаменовалось строительством нового общества, «нового человека», массовое просвещение. Основным инструментом формирования этого нового человека стала сфера образования. Именно посредством полной реорганизации системы общего образования и воспитания можно было добиться смены культурной парадигмы, акцентировать одни ценности и «фильтровать» другие, направлять сознание масс в русло принятой идеологии.

Советская власть с самого начала осознавала необходимость культурной политики и важность воздействия на общество механизмами культуры. Начало процессу формирования советской системы управления сферой культуры положил декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 9 ноября 1917 г. «Об учреждении Государственной комиссии по просвещению», на которую возлагалась обязанность осуществлять общее государственное руководство всей системой народного образования и культуры. [1, с.78] Министерство народного просвещения перестало быть руководящим органом, обладающим правительственными функциями, и было превращено в исполнительный, технический аппарат. 18 июня 1918 г. Совнаркомом принято Положение «Об организации дела народного образования в Российской Республике», которым было предусмотрено образование Народного комиссариата просвещения (Наркомпроса).
С первых дней своего функционирования Государственная Комиссия и Наркомпрос взяли курс на унификацию школьных заведений и централизацию управления деятельностью сети учреждений системы народного просвещения. Все начальные, средние, высшие, общеобразовательные и специальные, казенные, общественные и частные учебные заведения переводились в ведение Наркомпроса.
Главной целью новой власти было превратить школу в орудие коммунистического преобразования общества: дело народного просвещения было объявлено «третьим фронтом» борьбы за социализм – наряду с вооруженной борьбой с врагами советской власти и осуществлением экономических преобразований. [1, с.113] В своем выступлении на III Всероссийском съезде РКСМ в 1920 г. Ленин заявлял: «Только преобразуя коренным образом дело учения, организацию и воспитание молодежи, мы сможем достигнуть того, чтобы результатом усилий молодого поколения было бы создание общества, не похожего на старое, т. е. коммунистического общества» [3, с. 301].
Одной из основных задач, поставленных советским правительством, была необходимость преодоления социальных различий: этим было обусловлено появление принципа единого образовательного пространства и единых государственных образовательных стандартов; постепенная унификация учебных программ для школьного, профессионально-технического, среднего специального образования; влияние социалистической идеологии на содержательную часть учебных программ. Способствовало процессу унификации введение пионерской формы одежды и атрибутики, школьной формы, утверждение строгой дисциплины в учебных заведениях.

Первоочередной задачей стала ликвидация массовой неграмотности населения. В связи с этим в 1920 году при Наркомпросе РСФСР была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, руководившая всей работой в этом направлении [5]. Повсеместно открывались школы взрослых и пункты ликвидации неграмотности («ликпункты»); массовыми тиражами издавались на родных языках буквари и учебно-методическая литература. Для создания лучших условий учащимся школ грамоты их рабочий день сокращался на два часа с сохранением заработной платы. К обучению неграмотных в порядке трудовой повинности привлекалось все грамотное население: учителя, работники культурно-просветительских учреждений и общественных организаций, командиры и политработники Красной Армии, коммунисты и комсомольцы [1, с.108]. Активно работал руководимый Н. К. Крупской Главполитпросвет, основанный в 1920 г. при Наркомпросе. Для помощи в осуществлении народного просвещения в 1923 г. было создано общество «Долой неграмотность». Систематически проводились съезды и конференции по проблемам внешкольного образования взрослых.
Применялись военизированные методы призыва неграмотных по возрастным группам к обучению в школах грамоты. Не являвшиеся на призывные пункты объявлялись дезертирами и вызывались через милицию [1, с.109]. В некоторых губерниях городское население, уклонявшееся от обучения грамоте, лишалось политических прав и продовольственных карточек, а деревенские жители – права на получение промышленных товаров.

Культурная политика первых лет советской власти была направлена в основном на быстрое повышение показателей грамотности среди населения. Но у этого была и своя обратная сторона. Поскольку часто ставились завышенные требования, «местные партийные, советские, комсомольские организации, стремясь как можно быстрее покончить с неграмотностью, сразу же стали применять командно-административные методы в руководстве этим процессом. К живому, сложному делу власть подошла формально, а когда оказалось, что реальных результатов такой подход не дает, начались приписки, преувеличение результатов в отчетности перед вышестоящими органами» [1, с.108].
Ликвидация неграмотности осуществлялась для приведения в жизнь еще более масштабной цели. Новая власть стремилась сразу же разрушить классовый принцип в области образования и сделать все достижения науки, культуры и искусства достоянием народных масс. Задачи народного образования в советской республике теперь имели социалистическое основание. В.И. Ленин говорил: «Люди из образования сделали забор, мешающий трудящимся идти вперед; этот забор будет сметен» [6].

Шли жаркие идеологические споры относительно новой педагогики. Взгляды прежних «прогрессивных» руководителей школы, что школа должна развивать личность и учить детей не словам, а вещам – и тем «будить в них с самого начала самодеятельность мысли и воли» [4, с. 373], которые раньше совершенно не признавало царское правительство, теперь стали востребованными. Однако по мере того, как школьному преподаванию ставилась внешняя ему, политическая цель, все эти идеи получили лишь служебное значение для достижения главной задачи. Педагогике пришлось «выуживать» редкие высказывания Маркса, Энгельса и Ленина о воспитании для того, чтобы обосновывать их в духе материализма. Обращение к теоретическим основам педагогики еще не было таким активным в России: у различных зарубежных философов-марксистов были взяты идеи «социального воспитания», «трудовой школы», «всестороннего развития» и т.п.

Конечно, основная задача народного образования в советской республике определялась не теоретическими спорами и идейными построениями. В Программе РКП(б) 1919 г. обозначались основные принципы партии большевиков в области народного просвещения:
1. Проведение бесплатного и обязательного общего и политехнического (знакомящего в теории и на практике со всеми главными отраслями производства) образования для всех детей обоего пола до 17 лет.
2. Создание сети дошкольных учреждений: яслей, садов, очагов и т. п., в целях улучшения общественного воспитания и раскрепощения женщины.
3. Полное осуществление принципов единой трудовой школы, с преподаванием на родном языке, с совместным обучением детей обоего пола, безусловно светской, т. е. свободной от какого бы то ни было религиозного влияния, проводящей тесную связь обучения с общественно-производительным трудом, подготовляющей всесторонне развитых членов коммунистического общества.
4. Снабжение всех учащихся пищей, одеждой, обувью и учебными пособиями за счет государства.
5. Подготовление новых кадров работников просвещения, проникнутых идеями коммунизма.
6. Привлечение трудящегося населения к активному участию в деле просвещения (развитие «советов народного образования», мобилизация грамотных и т. д.).
7. Всесторонняя государственная помощь самообразованию и саморазвитию рабочих и крестьян (создание сети учреждений внешкольного образования: библиотек, школ для взрослых, народных домов и университетов, курсов, лекций, кинематографов, студий и т. п.).
8. Широкое развитие профессионального образования для лиц от 17-летнего возраста в связи с общими политехническими знаниями.
9. Открытие широкого доступа в аудитории высшей школы для всех желающих учиться, и в первую очередь для рабочих; привлечение к преподавательской деятельности в высшей школе всех, могущих там учить; устранение всех и всяческих искусственных преград между свежими научными силами и кафедрой; материальное обеспечение учащихся с целью дать фактическую возможность пролетариям и крестьянам воспользоваться высшей школой.
10. Равным образом необходимо открыть и сделать доступными для трудящихся все сокровища искусства, созданные на основе эксплуатации их труда и находившиеся до сих пор в исключительном распоряжении эксплуататоров.
11. Развитие самой широкой пропаганды коммунистических идей и использование для этой цели аппарата и средств государственной власти [8].
Да, по словам Луначарского, это были «иллюзии и надежды» идеологов новой школы. Но именно эти, сформулированные в программе партии, принципы стали теми идеалами, которые задали направление дальнейшему развитию советской культурной политики.

Конечно, уже в уставе 1923 г. не говорится ни слова ни о всеобщности, ни о бесплатности (за исключением «пролетариата») обучения, ни о нейтральном отношении к религии (п.3), которое заменено обязательной пропагандой безбожия как официальной доктрины. Так, у Галина читаем: «в 1924 г. было исключено 20 тыс. человек из вузов по классовому принципу, т.е. исключались представители непролетарских слоев населения» [1, с. 121]. Однако при этом в Конституции РСФСР от 11 мая 1925 г. появляется положение, которое, хоть и в измененной форме, сохраняет себя вплоть до наших дней: «в целях обеспечения за трудящимися действительного доступа к знанию, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика ставит своей задачей предоставить им полное, всестороннее и бесплатное образование» [2, гл.1, ст.8].

В основу новой системы школьного образования положено четырехклассное народное училище, за которой должна была следовать вторая ступень («семилетка»), а третьим, высшим типом становилась «девятилетка». Каждый тип школы становился законченным и замкнутым сам в себе. Единой системы, как и раньше, построить пока не удавалось и свобода выбора образования была, таким образом, снова ограничена. Милюков пишет: «выбирать жизненный путь приходилось с детства, как и в дореформенной школе» [4, с. 389]. После «четырехлетки» можно было идти в низшие профессиональные школы и в школы «фабрично-заводского ученичества» и «крестьянской молодежи». «Семилетка» давала право поступления в «техникум» с трехгодичным курсом. «Девятилетка» в последние два года давала, кроме подготовки к университету, также и профессиональную выучку. Тем самым вводилась жесткая дифференциация общества хоть и не по классовому принципу, но по социально-профессиональному, чем обеспечивалось распределение людей в низших и средних классах.
В то же время усиление партийного влияния в школьном строительстве привело к жесткой регламентации школы и педагогического процесса, административно-плановые элементы все более проникали в школьную жизнь. Устанавливался полный контроль над школьной жизнью. Никто не мог отступить от принятых на партийно-правительственном верху норм и правил, касавшихся практически всех сторон жизнедеятельности школы, ученического и педагогического коллектива.
Свою роль в формировании советской школы также сыграло пионерское движение. Идея Н. К. Крупской создать детскую организацию, «скаутскую по форме и коммунистическую по содержанию», легшая в основу Всесоюзной пионерской организации имени В.И. Ленина, оказала огромное влияние на советских педагогов, родителей и учеников школ. Зародившись в 1922 г., когда движение насчитывало всего 4000 человек, организация уже в ноябре 1924 г. имела в своих рядах 600 тысяч, а в 1928 достигла 2 миллионов. Через пионеров коммунизм должен был «беспощадно бороться в школе». Влияние пионерской организации и школы друг на друга было взаимным: с одной стороны, через пионеров, их дисциплину, самоуправление, законы шла активная политическая пропаганда. Организаторская и воспитательная работа комсомольской и пионерской организаций являлась, несомненно, важным фактором развития ученического самоуправления в школе. С другой же стороны, школа превратилась в основной институт этой организации: все в этой «добровольной», «коммунистической» организации было подчинено строгому школьному регламенту. Отряды и звенья в них делились формально исходя из деления учеников по классам и по тому, как их рассадил между собой учитель.


Высшая школа прошла несколько фаз влияния большевистской власти в первые годы после революции. В начале она переживала, по выражению Милюкова, свой «утопический» период [4, с. 415]: для обеспечения большей доступности в 1918 г. были отменены всякие испытания зрелости и любой гражданин с 16 лет мог вступить в университет. В результате резко возросло количество студентов в высших школах – однако уровень общего образования большинства из них оказался настолько низким, что высшее образование всё равно оказалось для них недоступным, и вскоре «новоявленные» студенты по своей воле покинули вузы, оценив степень своей неподготовленности к уровню университетских лекций, лабораторных работ и т.п. В 1919 году в Москве принимают постановление об открытии вечерних курсов по подготовке рабочих и крестьян в высшую школу при вузах, школах и в качестве самостоятельных учреждений. В Постановлении Наркомпроса РСФСР от 11 сентября 1919 года «Об организации рабочих факультетов» рабфак определён как «автономное учебно-вспомогательное учреждение» – специальные курсы для подготовки в кратчайший срок рабочих и крестьян в высшую школу.
Впрочем, вскоре большевистская политика по отношению к высшей школе переменилась кардинально: в духе самого строгого контроля над составом учащихся и преподавателей, так же как и над содержанием преподавания. По сообщению Луначарского, деятельность Наркомпроса в области высшего образования началась с того, что правительство «вступило в борьбу с тенденциями профессуры и студенчества к автономии» – за устав, «давший возможность правительству регулировать жизнь высших учебных заведений» [4, с. 416]. Проверялось социальное происхождение и «политическая грамотность» студентов, предпочтение отдавалось рабочим, свободные места распределялись между партийными, профессиональными и комсомольскими организациями. С 1920 г. совет профессоров был подчинен правлению, состав которого (вместо прежних выборных ректора, проректора и четырех деканов факультетов) теперь назначался правительством.


Характеризует состояние высшей школы данного времени одна из записей в дневнике В.И. Вернадского (30.09.1923 г.). Он говорит, что из-за т.н. «демократизации» образования падает и его качество: «университет превращается в прикладную школу, политехнические институты превращаются в техникумы». «Идёт окончательный разгром высших школ» – пишет он, критикуя новую политику большевиков за создание рабфаков, которые не обеспечивают достаточной подготовки, за чрезвычайное снижение уровня требований. Из той же записи узнаем, что поощряются доносы на профессоров и студентов: «висит (Московский Университет) объявление, что студенты должны доносить на профессоров и следить за ними – и гарантируется тайна. Друг за другом следят: при сдаче задач (Петербургский политехнический) студенты доносят преподавателям на товарищей» [цит. по [1], с. 120]. Так, политика все больше захватывает и высшую школу.
В 1930-31 гг. коллегия Наркомпроса установила обязательные «социальные нормы» приема в вузы: «во втузах рабочие и их дети должны составлять не меньше 70% общего контингента приема», в социально-экономические вузы должно приниматься не меньше 60%, в художественные – не меньше 50% и в педагогические – не меньше 40% рабочих и крестьян. Однако эти нормы, во-первых, стали носить «насильственный» характер (коммунистическую молодежь буквально «заталкивали» в вузы – [4, с.430], во-вторых, это также повлекло дальнейшее снижение образовательного уровня. Поэтому образовательная политика ужесточилось, и было введено принудительное обучение до уровня «семилетки».

Помимо жесткой цензуры программ изучаемых материалов, регламентации деятельности преподавателей школ и университетов, переработки учебных планов в связи с появлением новой идеологии, происходила также «селекция и отбор индивидов в ходе их обучения по политическим признакам» [7].

Таким образом, вследствие искусственного ускорения темпов для достижения недостижимых результатов, в области просвещения и воспитания сложилось крайне неустойчивое положение, которое могло быть только временным и не могло стать длительным. В тот же момент все основы, главные принципы и идеи будущей социалистической системы образования заложены именно в эти первые годы, в самых первых декларациях, в программе РКП(б), в выступлениях В.И. Ленина и И.В. Сталина, в докладах Н.К. Крупской, А.В. Луначарского. Именно поэтому они рассмотрены наиболее детально и подробно. Последующее же время существования СССР не менял существенно курс своей политики по отношению к образованию, а лишь уточнял и совершенствовал выработанные ранее нормы и законы. Данное утверждение позволяет выдвигать тезис о существовании социалистической парадигмы культурной политики в России.

Подводя итог, перечислим основные черты описанной парадигмы: политизированность системы образования; тесная связь культурной, образовательной и социальной политики; репрессивность; империализм; унификация в образовательном процессе и стремление к единству; патриотический прагматизм; обязательность воспитательной функции в образовании; интегративность.

Литература
1. Галин С.А. Отечественная культура ХХ века. М.: Издательство ЮНИТИ-ДАНА, - 2003. -497 с.
2. Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (утверждена постановлением XII Всероссийского Съезда Советов от 11 мая 1925 г.) http://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1925/red_1925/5508617/
3. Ленин В.И. Задачи союзов молодежи. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1961. Т. 41, с. 301.
4. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. - В З т., Т. 2, ч. 2. М.: Прогресс-Культура - 1994. - 496 с.
5. Народное образование СССР / Большая Советская Энциклопедия: http://slovari.yandex.ru/~книги/БСЭ/СССР.%20Народное%20образование/
6. Народное образование в СССР / под ред. М.А. Прокофьева и др. М.: Просвещение, - 1967 - 544 с.
7. Нестеров Г.Г. Культурная политика как фактор развития образования. Дис. … канд филос. наук. 24.00.01. Ростов н/Д, 2001.
8. Программа РКП(б) 1919 г. http://libelli.ru/works/program.htm