Как пример вертикального лифта глобализации и подъема в тирании и Гондурасе будет рассмотрен следующий диалог 

Бабка (Б): Счас я вам все расскажу, что произошло…

Корреспондент (К): Рассказывайте.

Б: Счас. По микрофону, чтоб все слышали. Чтоб все слухали. Хохлуха я, хохлуха я, акцент у меня киевский. По-русски можно говорЫтЫ?

К: По-русски говорите.

Б: Можно?

Дед (Д): Галка! Что сделала ты?! Що?! Я задыхаюся, ёбаный в рот!

Б: (деду) Уже всё затушили, не переживай. Я сгорела, что ты переживаешь?

Д: Сгорела?! Это у меня все сгорело к ёбаной матери.

Б: А мне поебать и в рот ебать. Не жили богато, нехуй начинать! И в рот тЬябЭ ебать.

Д: Ох, ты идиотка, блядь.

Б: А мне поебать. (корреспонденту) Слухай меня внимательно. Очень внимательно.

Д: Так что из-за тебя я, блядь, задыхаться должен.

Б: (тянется к микрофону, деду) Заткнис нахуй, выебываешься. У меня еще хата есть — я не переживаю, а ты задыхайся, мне поебать тебя. У меня на пятой…

К: Без матов, без матов.

Б: (корреспонденту) Можно? Слухай меня. Приихала я на Центральный… на Южный, купить мяса. Поджарить, чтоб я шышлык сделала. (смеется) Шышлык.

К: Вы мясо жарили, да?

Б: Мя… Да не этааа!.. Тут один хуеплёт ко мне доебался. А он живет выше этажом, блядь, но знаю, он на рынке крутится постоянно у чурок там. И сыдит там, то ему пива, то хуй ему на воротник, ну, он постоянно там калымит. И говорит: «Королевна! У меня есть спирт». Я говорю: «У меня тоже есть». «У меня», говорю, «целый литр спирта, а у тебя сколько?» «А у меня двести грамм». Ну и в рот тебя, и пойдём ко мне. Сука, пришли, развели его двести грамм, а я… литрушка стояла, прЫкЫдываешь? Интересная картина? Ну, правильно? Ну, зайбис!

К: А как пожар-то начался?

Б: Пожар? Пожар так. Он начал у меня просить: «Дай!». А я сказала: «Не дам!» «Нет, дашь!» Я говорю: «Нихуя не дам!» «А почему нет?» Я говорю: «А потому что ты мне не котируешься. Я даю, кому я хочу, блядь, и если ты мне никто, блядь, то ты мне и нахуй не упал». «Ах ты, сука, ёбаный в рот, я тебя замочу, я тебя убью». Слышь, он начал… нож вытащил из кармана, и — «Я тебя убью»! Ну, не даёт Королевна! Я говорю: «И в рот тебя ебать». Я говорю: «Я-а-а… у меня другие спонсоры есть, я сама знаю КОГО дать, а КОМУ нахуй послать». Слухай дальше! Иду, он говорит: «Ладно, блядь, я», говорит, «отдыхать буду». (смеется) Слухай, я поднялась, а спонсор мой внизу меня ждет. Женя. Жеконя. Там такой спонсор мой, конкретный продуманый человек.

К: Как пожар-то начался, ещё раз?

Б: Так он поджёг! Вот этот хуй и поджёг меня. Ну, раз ебать не дала, значит, давай другое. Вот взял меня и поджёг. Весь хлам мой скинул на одну кучу и начал с этого. Это сто процентов, не вру нисколько! Это…

К: Почему вы не пресекли пожар?

Б: А потому что я… меня дома не было. Как уже пожар начался, я уже появилась на свет. ПрЫкЫдываешь? Я уже тут как тут и прикинула, что надо к чему и что… А я говорю: «Нахуй-нахуй мне нада та кімната». Слушай, так я не переживаю за этот общак, он мне на хуй не упал, у меня на пятой площадке квартира, коттедж, бля, да я ебала именины, и в бубан цыганский хор! Но… норковую шубу правда жалко! Да и в рот ебать, не жили богато — нехуй начинать, опять наживём.

К: А как вас звать?

Б: Галина Сергеевна Королёва. Внебрачная дочь академика наук Королёва — это я. «Королевна сказала „бэмс“, и тигры у ног наших сели, конечно…».

Д: Чё орёшь?!

Б: Ты что, ещё тут?

Д: Горлохватка!!

Б: А мне поебать твое горе! Мне поебать…

Д: Заделала свою пизду, блядь.

Б: (нечётко) …я что, имущество поджигала своё? Пошёл ты на хуй! (спускаясь по лестнице) Я пострадала, блядь, а он еще и ебёт меня… Ты хуй пострадал, блядь! Пострадала я, норковую шубу жалко…

Д: Какого чёрта орёшь?

Б: Заткни ебло, блядь! Ты ещё и выступаешь тут! (уходит)

Д: Щас веник твой отберу да и ебальник набью!

Голос Бабки: Заткнись нахуй! (соседям на нижнем этаже) А он всё знает, он заходил ко мне.

Д: В 72 года я, блядь, должен терпеть это всё?! (уходит)

Голос Бабки: Мне уже терпеть нехуй, хата сгорела полностью (нечётко). Мне наплевать на тебя.